Ельцин вставал рано. Часто к семи утра он уже был на работе. Первые дни в отпуске отсыпался днём. Мне особо запомнилось, как он отсыпался днём на даче в Пицунде ещё в советское время.
Ельцин никогда не опаздывал. Плохо относился к тем, кто опаздывает. Встречи и мероприятия у него чётко шли по графику. Если какой-то разговор планировался на 30 минут, значит на 30 минут. Засиживаться не будет. Память у него была отличная. Помнил, как человека зовут. Называл всегда по имени-отчеству (в последние годы с этим, конечно, стало сложнее).
Со всеми всегда был на “вы”. Не любил “тыкать” и панибратствовать. Даже меня первое время называл на “вы”. Любого человека называл на “вы”. Независимо от положения.
Припоминаю один интересный эпизод. Анатолий Иванович Лукьянов, будущий член Политбюро и Председатель Верховного Совета СССР, был знаком с Ельциным. Даже были соседями по дачному посёлку. Всегда они были на “вы”. Но когда Лукьянов получил высокое назначение в партии и решил, что он теперь ровня Борису Николаевичу, вдруг перешёл на “ты” и стал панибратствовать типа: “Борис, привет”. Ельцину это резко не понравилось и это подпортило их отношения.
Ельцин никогда не матерился. Что странно. Ведь он работал на стройке. Какой строитель не матерится? Да и в партийном аппарате это было принято. Как объяснить подчиненным, что они неправы? Но нет. Матерных слов он не употреблял. Ни дома, ни на работе, ни за бутылкой.
Только однажды я услышал от него резкое слово. Дело было так. Я чистил оружие у него в кабинете (поскольку именно в кабинете стояли сейфы с оружием). В это время ему принесли на подпись бумаги. Папки для бумаг были разных цветов. Одна из папок, естественно, красного цвета.
Я решил приколоться.
– А интересно, Борис Николаевич,- сказал я,- Что у Вас в красной папке? Наверное, доклад о встречах с внеземными цивилизациями?
Он посмотрел на меня с укором и ответил:
