В принципе особых чувств к автомобилям Ельцин не испытывал. С молодых лет у него была служебная машина с водителем. Поэтому подход такой. Удобно, комфортно, везут в назначенное время в назначенное место – ну и ладно. Что в этой машине под капотом – какая разница?
Но иногда, в “особый период” чувства к машинам у него просыпались. Так произошло однажды в деревне Молоково, в гостях у Коржакова. Приняв на грудь известное количество крепких напитков, Борис Николаевич заявил:
– Я умею водить самолёт.
Я по обычаю решил его подколоть:
– Да вы машину не умеете водить, – сказал я.
Терпеть такой открытый вызов он не смог.
– Я не умею..?! Я не умею?!,- захлебывался от благородной ненависти он, – Да я сейчас…
Он выскочил и прыгнул в наш серебристый “Москвич”, о котором много писали журналисты (Ельцин ещё тогда не занимал высшие посты в государстве). Ну а когда он садился за руль, то тормозов для него не существовало. Тормоза ведь придумали трусы. Коржаков успел запрыгнуть вместе с ним. И они погнали по деревне, пока не врезались в старенькую машинку какого-то местного дедушки.
Зачем-то в последней версии своих воспоминаний Коржаков написал, что этот дедушка чуть ли не умер от этого удара, а Ельцин чуть ли не убийца. Но это неправда. Удар был не такой уж сильный (это было ясно по повреждениям). Дедушке заплатили компенсацию. Наблюдала эту сцену половина деревни. Никаких смертельных последствий не было.
Зачем потребовалась Коржакову эта неправда? Для повышения тиража книги? Или так он не любит своего патрона, сделавшего его генералом и начальником кремлевской спецслужбы?
После этого эпизода Ельцин ездил за рулём только в резиденции.
Попытку привить ему любовь к автомобилям предпринял и Березовский. Однажды он подогнал огромный Chevrolet Suburban. Ельцин сел. Конечно, нажал на газ и на тормоз одновременно. Пошёл чуть ли не дым.
– Хорошая машина,- сказал Ельцин.
– Очень хорошая, – сказал я, – Чёрная, с красной кожей. Идеальная для похорон. Можем её в аренду сдавать.
Он обозлился. Больше к этой машине не подходил.
У Ельцина никогда не было водительских прав. Что такое доверенность, он тоже не понимал. Когда мы купили тот самый серебристый “Москвич”, мне потребовалась доверенность от него как от владельца. Он взял депутатский бланк и написал на нем что-то в произвольной форме. Типа “доверяю своему зятю и т.д.”. Однажды меня остановил гаишник и долго-долго рассматривал бумагу. Не верил, что владелец машины Ельцин. Вызвал своих коллег. Разбирались, тёрли. Но потом отпустили с улыбками. Ельцин тогда был популярнее “Битлз”.
